Во тьме ночной, за дымкой сигареты,
внимая сердцу, грезишь у окна
в танцующих снежинках силуэтом,
так больно ранившим тебя тогда...
Он приближается, то нежно тает
в круженьи белом колдовской зимы,
забыть которую уже не в силах ты.
Любовь, как навaждение. Немая.
И вечная. Как незабвение души.
 
Заклятием твердишь – еще один,
последний, этот, вечер… как и тогда...
горели свечи... душой и мыслями
стремиться к снежной встрече...
и звонкий смех, и удивление ее…
и хрупкий силуэт в волненьи белом…
О боли сладость!
Почему!?.. Ты дверь закрыл.
Ведь ты — любил...
 
Вновь явью грезишь — милое лицо,
и теплотою веет силуэт любимoй;
мечтою умаляешь жгучую тоску,
но руки обнимают пустоту —
ее уж не заполнит голос дивный…
Cветает… Будний день зовет.
Воспоминаньe улыбнется...
Но знаешь, вечер грез придет...
Тоска устанет... Силуэт — вернется.



Vertimas:


Ko Tau nepasakiau

Kaip ir tada, taip tyliai tyliai sninga.
Širdim matau — prie lango stovi Tu.
Languos tamsu. Žibinto apkabintas
ir cigaretės dūmo, mėgaujies skausmu
pavargusios ir nebylios širdies.
Ir tamsoje bandai įžvelgti siluetą,
kuris negrįžta, o nueina vis…
Mylėta. Prakeikta. Ir netikėta.
Ir amžina. Kaip meilė. Kaip mirtis.

Vėl sau sakai: dar vakarą, tik šitą
pabūsime kartu… Jausmais ir mintimis klajot
juodų raidžių taku, ant nuskaityto lapo išbarstytų…
Štai susitikome… Pamojo man ranka…
Nusikvatojo… Ji tolyn nubėgo…
Nebūna meilės, pasakei tada...
Iš kur tokia saldi kančia?
Jei nesvajojai? Ir duris užvėrei.
Ar mylėjai…

Iš kur kankinantis, toks tikras ilgesys
ir jausmas — lyg laikytumei už rankos.
Akis užmerki – židinio liepsna rami…
Ir – siluetas. Jis čia pat, už lango…
Tu ištiesi rankas — tik krėslo atkaltė šalta…
Ji nepareis… Diena sugrįžti kviečia…
Bet vakaras ateis…

Na, štai ir pasakiau…
Už lango jau šviesu,
Širdin taip tyliai atminimais lyja…
O aš Tave ir Snaigę vis jaučiu.
Ir Meilę jūsų. Amžiną. Nebylią.